Это рассказ современного железнодорожника, проехавшего по дороге комсомольцев не только с целью ознакомления с этими замечательными местами, но и чтобы увидеть проявление духовности в жизни тех, кто и сегодня верен магистрали. Данное путешествие автор осуществил в августе-сентябре 2003 года. Фрагменты этого репортажа опубликованы в православной газете МГУ "Татьянин день". Полностью текст публикуется впервые. Все представленные тут фотографии сделаны автором текста.

БАМ… Легендарная Байкало-Амурская. Комсомольский официоз 70-х и судьба тысяч реальных молодых людей, отправившихся со всех концов огромной страны в глухую сибирскую тайгу прокладывать железную дорогу, строить города и поселки, осваивать месторождения… Триумф первопроходцев и последующее забвение.

Как живет и чем дышит магистраль сейчас, спустя столько лет, драматических для страны и народа, когда с одной стороны, произошел казалось бы развал всего и вся, а с другой - некое возрождение, и прежде всего возрождение духовное, когда повсюду открываются храмы и монастыри?..

Православие на БАМе. Тема, практически не освещенная как в светской, так и в церковной прессе. Чтобы заполнить этот пробел, корреспондент газеты "Татьянин день" проехал по всей магистрали от Тихого океана до Байкала, и увидел много интересного, о чем ниже.

…Поезд № 225 Советская Гавань - Владивосток в Комсомольск-на-Амуре прибывал рано утром. Позади осталось побережье Тихого океана, вокзал в порту Ванино, забитый людьми, ожидающими парома на Сахалин, Сихотэ-Алиньский хребет с Кузнецовский перевалом - первые сотни километров Великой магистрали. БАМ, который хорошо известен по сообщениям прессы 70-х годов, и с тех пор основательно подзабытый, начи-нается только здесь, в Комсомольске. Линия до Сов. Гавани была проложена гораздо раньше. Первый поезд туда пришел еще в победном 45-м, о чем говорит мемориальная доска на стене вокзала в Ванино. Назревала война с Японией, количество военных перевозок на Дальнем Востоке увеличилось многократно. Железная дорога была жизненно необходима. Но и это был БАМ. БАМ 30-х, скрытый от широкой общественности и почти неизвестный. Тогда его строительство было приостановлено. Вернулись к нему только в 1974г., когда комсомольские десанты снова отправились на Дальний Восток.

Комсомольск-на-Амуре был основан в середине 30-х, как один из дальневосточных форпостов Советского Союза и центров ВПК. Здесь клепались подводные лодки и строились сверхзвуковые истребители. В 70-х город пережил второе рождение. И сейчас он выглядит очень молодо. Широкие проспекты, блочные и панельные многоэтажки. Типичная архитектура периода "развитого социализма". По центральному проспекту Первостроителей иду по направлению к набережной Амура. И вдруг… что за чудо! При пересечении главной городской магистрали с не менее помпезным проспектом Ленина - церковь, пришедшая сюда, как кажется, сквозь пространство и время, века так из XVII. Только подойдя ближе, можно увидеть, что это, без всякого сомнения, новодел, построенный в последние годы. Захожу внутрь. Около свечного ящика много народу, хотя служба по расписанию должна быть только вечером. В глаза бросается большое количество детей дошкольного возраста, а возле паперти - множество детских колясок. Догадываюсь, что идет запись на крещение. Так и оказалось. Спрашиваю, кто настоятель и не мог бы он несколько минут уделить корреспонденту ТД. Свечница только руками развела:
- Сейчас вряд ли. Попробуйте поговорить с отцом Димитрием после крещения.

Я узнал также, что храм открыт только два года назад, освящен в честь Казанской иконы Божьей Матери и настоятель в нем - отец Дмитрий Антонов. Он согласился встретится со мной и ответить на вопросы после Всенощной. В оставшееся до нее время я решил поближе познакомится с городом.

По проспекту Первостроителей можно выйти к набережной Амура. Туда же, пересекая Аллею Труда, выходят и другие городские магистрали: Проспект Мира, проспект Октябрьский, проспект Интернациональный. Вся топонимика города в таком же духе. Улицы широкие, просторные, бросается в глаза отсутствие привычных в Москве и нередких в краевом центре Хабаровске автомобильных пробок. Повсюду много молодежи. Видимо комсомольские традиции сохраняются и поныне, когда и комсомола-то никакого уже нет.

На набережной Амура - здание речного вокзала, само похожее на огромный речной пароход. Рядом - памятник первопроходцам, которые высадились именно здесь в далеком 1932 году. Парк рядом с набережной - основное место отдыха горожан. В последнюю субботу лета здесь проходила некая т.н. "нескучная акция", направленная, как мне объяснили, против наркомании - попросту грандиозная тусовка с концертами местных и краевых дарований, дискотекой и конечно же морем пива. Похоже, что подобные "акции", собирающие толпы зрителей, здесь не редкость.

Ко всенощной возвращаюсь в храм. От обилия прихожан туда трудно войти. По окончании службы, со мной согласился встретится настоятель, отец Дмитрий. И вот что он рассказал:
- Батюшка, ваш город называется Комсомольск-на-Амуре, основан он в самый разгар т.н. "безбожной пятилетки". И вот теперь здесь храм, прихожане… Откуда?
- Действительно, город был основан в годы безбожной пятилетки, но первостроители пришли не на пустое место. Раньше здесь было село Пермское, основанное в 1860 году крестьянами-переселенцами из Пермской губернии. В селе были церкви. Конечно, в тридцатые годы они были ликвидированы, и до 60-х годов прошлого века тут ничего не было. Но жили в городе отнюдь не только безбожники. В 1960-х годах стараниями таких горожан был открыт молитвенный дом, который затем стал приходом Успения пресвятой Богородицы, действующим и поныне.
- Как раз во времена очередных гонений…
- Факт безусловно интересный. Также известно, что в открытии прихода большое участие принял нынешний Патриарх Алексий II, который в то время был управляющим делами Московской Патриархии. Конечно храмы здесь с основания города, с 1932 года, специально не строились. Да и сейчас влияние тех лет сильно ощущается. В отличие, например, от европейской России, традиции здесь несколько другие и люди не то, что бы не привыкли, а постепенно только сейчас приходят к Церкви.
- Сколько сейчас всего храмов?
- Четыре прихода. Три расположены в разных районах (у нас их два) города и четвертый на кладбище.
- Большая часть из них, как я понимаю, основана в последние десять лет?
- Первый в 60-х годах, еще один приход Всех Святых был основан в1992 году, а строительство нашего храма было начато в 2000 году. Сейчас это центральный храм Комсомольска-на-Амуре, хотя и совсем молодой. В Ленинском округе строится храм Святого Пророка Илии, такой же, как наш Казанский. Тут прослеживается связь времен, потому что в селе Пермское, на котором основан Комсомольск, был храм пророка Илии. - Вам помогала администрация?
- Конечно. А главный наш спонсор - наш нефтеперегонный завод.
- А кто ваши прихожане?
- Дело в том что у нас на трехсоттысячный город четыре прихода, причем четвертый на кладбище в 16 км от города. Это не так много, чтобы можно было говорить о каком-то расслоении прихожан. Здесь у нас представлены все слои общества, от школьников до пенсионеров.
- Официально ваш город был основан первопроходцами-комсомольцами, но также известно, что здесь были и лагеря, были и заключенные, в том числе те, которые попали туда за свои религиозные убеждения...
- Это действительно так, причем это одна из малоизвестных страниц ГУЛАГа. Мы также об этом очень мало знаем. У нас есть намерение более подробно изучить этот вопрос. Подбираются молодые прихожане, интересующиеся, с которыми будем искать что-либо с этим связанное. Через контакты с местными краеведами, через наш краевой музей, будем искать, потому что есть данные о священнослужителях, которые здесь в лагерях находились.
- Ваш город основан в 1932 году, но русские люди православные, пришли сюда за 300 лет до этого. Есть ли традиции с этим связанные, местночтимые святыни?
- Если брать вообще Восток, Дальний Восток в частности, то во-первых это Албазинская икона Божией Матери. Это самая чтимая икона в наших краях. Именно с ней пришли в город Албазин казаки. В Благовещенске находится подлинник иконы, а у нас в Хабаровске, в Успенском соборе, хранится с нее список. Кроме того, особенно чтимые дальневосточные святые... Святитель Иннокентий Иркутский много трудов положил в просвещение Дальнего Востока. Святитель Николай Японский, безусловно...
- Город основан при советской власти и вся топомимика соответствующая. Во всех городах идет волна переименований, улицам возвращаются исторические названия, в которых чаще всего звучат православные мотивы, нет чего-либо подобного в вашем городе?
- Это, конечно, не ко мне вопрос, а к городским властям скорее. Мы не считаем этот вопрос таким острым в нашем городе. Гораздо больше других задач и попечений о прихожанах, о тех, кто сейчас крестится, а в нашем храме принимают крещение более чем сто человек в неделю. Этот поток идет второй год и не спадает. И попечение об этих людях, чтобы они крещение восприняли как таинство, чтобы они начинали жить церковной жизнью. Вот что главное для нас, а названия улиц - вопрос не первостепенной важности на наш взгляд…
- История города связана с двумя этапами подъема энтузиазма: с одной стороны официозного, а с другой - народного. Во-первых - это строительство города, а во-вторых - строительство Байкало-Амурской магистрали. Как Вы думаете, если Россия снова станет Православной на государственном уровне, возможен ли подобный энтузиазм?
- Надо просто вспомнить историю. Наше государство было Православным и все строилось. Развивался, в том числе, и Дальний Восток. Наш храм освящен в честь Казанской иконы Божией Матери. А она всегда считалась защитницей восточных рубежей России. И город был построен как один из форпостов на Дальнем Востоке. Эти традиции он несет до сих пор. Комсомольск - город оборонный. А наша главная задача - проповедь Православия и воцерковление людей, которым здесь жить и продолжать славные традиции.

Попрощавшись с отцом Дмитрием, я вышел на улицу. Вечерело. Посмотрев на часы я понял, что опоздал на единственный пассажирский поезд в сторону Тынды. Следующий будет только завтра к вечеру. В запасе оставались ровно сутки, а в Комсомольске делать было нечего. На берегу Амура продолжалась т.н. "нескучная акция", которая должна была закончиться лишь глубокой ночью. Покрутившись среди местной молодежи и не найдя ничего интересного, я решил найти где-нибудь приемлемый ночлег, а завтра с утра двигаться по направлению на запад на попутном транспорте.

Практически вдоль всего БАМа идет автомобильная дорога, которая использовалась строителями для технических целей. Сейчас, местами она не проходима, главным образом из-за отсутствия мостов. Поэтому до ближайшей цели - поселка Новый Ургал - доехать не представлялось возможным. Мост через реку Амгунь был разрушен несколько лет назад и восстанавливать его только собирались. До одной же из промежуточных станций - Постышево или Джамку - проблем с добиранием быть не должно. А там уже можно переходить на железную дорогу.

Утром следующего дня пригородный автобус доставил меня из Комсомольска до поворота на пос. Хальгасо. Отсюда началось мое путешествие по БАМу, сначала, правда, вдоль магистрали. Дорога, хороший грейдер, оставалась пустынной в течение часа. Потом показался одинокий пикап, который и довез меня до пос. Хурмули. Здесь мне повезло больше, т.к. меня почти сразу подобрал попутный лесовоз. Он постоянно ломался, однако другого транспорта на трассе не было и приходилось довольствоваться тем, что есть. Перспектива заночевать на дороге не радовала, но о том, чтобы засветло добраться до Джамку, не могло быть и речи. До ближе расположенной ст. Постышево меня довез на "Тойоте" с правым рулем (таких машин на Дальнем Востоке большинство) житель Комсомольска-на-Амуре, который был страшно удивлен, встретив в такой глухомани приезжего из Москвы. Он все пытался выяснить, не интересует ли меня рыбный промысел, которым занимались в этих краях, по его словам, многие: "Выживать же как-то надо. А то производство все стоит. Особенно в поселках".

Станция Постышево (пос. Березовый), что находится в отрогах красивейшего Буреинского хребта - первый пункт переприцепки локомотивов по пути от Комсомольска на запад. Несколько пятиэтажек в центре, просторный вокзал, тепловозное депо. До пассажирского поезда оставалось еще несколько часов, но до этого ничего в нечетном направлении (на запад) не предполагалось. Пришлось это время коротать в абсолютно пустом зале ожидания. И вот, наконец, пассажирский, начальник которого очень скептически посмотрел на мою форму №6 (разовый бесплатный билет для железнодорожников) от Москвы до Сов. Гавани через Хабаровск, но все же разрешил проезд до Нового Ургала в общем вагоне. Народу было мало. Я залез на верхнюю полку и уснул. Первый день путешествия по легендарной магистрали закончился.

Утром меня разбудила проводница. Я понял, что на следующей станции (а поезд останавливался на каждой) мне выходить. Новый Ургал встретил современным зданием вокзала и памятным знаком в виде огромного куба, установленным в честь военных желез-нодорожников - строителей БАМа. Линию магистрали здесь тянули военные, а станцию возвели гражданские строители из братской Украины. Сам поселок находится на небольшом возвышении и состоит в основном из стандартных пятиэтажек. Деревянных домов, как в Постышево здесь я не увидел. Православный приход в поселке существовал уже несколько лет, а недавно построена церковь. Это все, что мне было известно про Новый Ургал в связи с целью приезда. Спросив у первого встречного, где находится недавно построенный храм, я направился в указанном направлении.

Дорога шла через небольшой овраг. Неожиданно взору открылась высокая деревянная церковь. По всему было видно, что срублена она совсем недавно, дерево выглядело очень свежим. Рядом находились дома и хозяйственные постройки - все что нужно для нормальной приходской жизни. На огороде работали люди. Меня поразило, что в местном суровом климате еще можно что-то выращивать. Но тем не менее это так. Я спросил, могу ли я видеть настоятеля. Мне ответили, что придется подождать, т.к. он ушел в поселок по делам, связанным с отпеванием. "А кто его спрашивает?". Я представился. Появление гостя из столицы вызвало небольшой переполох. Меня пригласили в дом и усадили за стол. Я показал газету (номер с Масяней на обложке), которую представляю. Она вызвала неподдельный интерес. Особенно понравилась статья диакона Андрея Кураева о концерте в Ледовом дворце. Меня сразу спросили, как я отношусь к покойному Игорю Талькову, и не дожидаясь ответа поставили кассету с одной из ранних его записей. Потом начались расспросы. О церковной жизни в Москве, о моем отношении к ИНН, к Зарубежной Церкви и о многом, многом другом, волнующем православную общественность. Слушали меня внимательно, не пытаясь вступить в дискуссию. Возникшие было опасения быть не понятым (особенно смущала пресловутая Масяня) быстро развеялись. Люди, у которых я был в гостях, не были ни ультраконсерваторами, ни либералами. Обычный актив православного прихода российской глубинки, каких много.

Между тем, появился настоятель, протоиерей Олег Киреев. К моему превеликому удивлению, он прекрасно знал газету "Татьянин День", храм Св. Татианы в Москве и его клир, и даже публиковался в журнале "Русский Дом" (о китайской экспансии на Дальнем Востоке). На вопросы корреспондента ТД он также согласился ответить:
- Батюшка, Новый Ургал, как я понимаю, поселок молодой. Основан, где-то в 70-х годах строителями БАМа. То есть приехали молодые комсомольцы, безбожники, а теперь у них есть свой приход, церковь. Как это произошло?
- Ну, я бы не сказал, что такие уж безбожники. Во-первых, необходимо отметить, что мы все эти времена прошли и знаем, как сами шли к Богу, как приходили в храм, и с чего начиналась наша вера. Вообще как таковой, приход появился в 1991 году и до 1995 года окормлялся только приезжими священниками, которых присылали из епархии. Был устроен маленький храм, как домовая церковь, прямо в здании администрации. Там на площади 5 на 5 метров, и Литургия служилась, и крестили людей и так далее. Благо люди уже созрели создать приход. Я здесь с 1995 года. Надо сказать, что этот участок БАМа строился людьми, приехавшими с Украины, почти все были крещенные, веру как бы в себе принесли. За многих наверняка молились оставшиеся дома родители и другие родственники. 1991 год - заря всех перемен в церковной жизни, но все равно это было очень непросто - зарегистрировать приход. Люди тогда серьезно за это дело взялись, оформили документы, собирали деньги на строительство храма. Тогда же, в 1991 году, здесь на стадиончике прошло первое собрание приходского актива. Где быть храму? И вышел один военный и говорит: "А где быть храму? А вот здесь ему и быть, на горке". Здесь его и поставили. Это не в самом поселке, а метров в 500 от него, на горочке. Я как приехал в 1995 году сюда на Троицу, так сразу пошел осмотреть окрестности. Прямо после Литургии прошелся и понял, что лучше места не придумаешь. Владыка потом - год спустя - благословил, когда приезжал. Отслужили мы молебен, освятили место. Желание было, а ничего не было: ни средств, ни сил . Но вот по желанию и молитвам людей храм и был построен. Все было сделано своими силами. Лес нам пожертвовали, купили мотопилу, экскаватор взяли на котельной, выкопали котлован, блоки собирали там, там, там. Ни проектировщиков, ни строителей. Храм построен чисто усилиями прихода - это удивительное событие и я до сих пор удивляюсь, как это вообще получилось, но факт есть факт. В 2000 году храм был освящен в честь Святой Троицы. Люди, конечно, к нам тянутся. Только Великим постом мы соборуем по 150 человек. А на Пасху здесь вообще не пройти. Сейчас на БАМе много проблем, многие собрались было уезжать отсюда, но как появился храм, все же решили остаться.
- А кто ваши прихожане по социальному положению, по возрасту?
- По возрасту приход относительно молодой. Средний возраст где-то 30-40 лет. Есть более пожилой слой прихожан, но их мало. Кто приезжает, удивляется, что такие молодые прихожане у нас. А поселку всего-то 28 лет исполнилось… А по социальному положению есть и рабочие, и педагоги, и врачи… Кто работает в депо, почти все здесь.
- Строительство Байкало-Амурской магистрали связано с небывалым подъемом энтузиазма среди молодежи, но сейчас явно наблюдается упадок. Как Вы считаете, при массовом воцерковлении, возможен ли аналогичный подъем? - Отец Дмитрий из Комсомольска сказал, что у него крестятся по сто человек в неделю, а как у вас? - Да. Другого пути у русского народа нет. Просто это наша история, ведь умный человек открывает анналы истории и смотрит, что было раньше. Если человек не принимает опыт своей страны, значит, он нацелен на неудачу, как это и произошло в 70-х. Я не буду скрывать, что по убеждениям я монархист, с радостью воспринял канонизацию царя, и я знаю, что возрождение возможно только через воцерковление русского народа, а там, если Богу будет угодно, и восстановление престола русского царя (только не надо искусственно ускорять эти события, а то и сейчас многие церковные люди не принимают канонизированную царскую семью, даже духовенство, для этого надо созреть, даже церковному люду). А для воцерковления нужен процесс покаяния. Через крещение, через исповедь. Ведь если этого не будет, то возрождение России окажется под большим вопросом. На это надо время, а времени почти уже нет. Посмотрите, какие процессы происходят. Враг наступает настолько, что антихристианство практически открыто проповедуется, беспрепятственно вторгается к нам в страну и пытается диктовать свои условия, как нам жить. Поэтому возрождение возможно только через воцерковление и покаяние. А покаяние, на мой взгляд, у русского народа происходит только когда беда приходит, война или что-то другое. Я молюсь, конечно, чтобы Бог не попустил этого, но без покаяния погибнем все. Уже погибаем.
- Отец Дмитрий из Комсомольска сказал, что у него крестятся по сто человек в неделю, а как у вас?
- Если говорить только о крещении, то каждый воскресный день 5-10 человек мы крестим. То есть в год где-то 400 человек получается, за восемь лет таким образом,две с половиной тысячи окрестилось. Но сказать, что у меня столько прихожан, я не могу. Хотя видно, что души у людей болят. Даже был такой курьезный случай. Приходил тут один. "Я - атеист!" - заявляет о себе. А я говорю: "Какой атеист: мусульманский, иудейский?". "Нет, - говорит, - я наш, христианский". Очень много людей считают себя православными. Администрация в том числе.
- Администрация поселка помогает приходу?
- Да, очень помогает. Финансировать она нас, конечно, просто не сможет, а помогает своими решениями, участием. Например, приходят к ним пятидесятники, хотят строить свой молельный дом. Меня спрашивают, что сделать, чтобы им отказать. По закону это невозможно, они зарегистрированы, но нам не хотелось бы, чтобы молодежь туда тянулась. Администрация у нас православная. Не скажу, что они люди воцерковленные, но православные по душе своей.
- В светской прессе пишут, что БАМ умирает, спивается, поселки полумертвые стоят. Что может и должна сделать Церковь, чтобы этот процесс не развивался, чтобы магистраль продолжала жить, работать?..
- Я уже говорил, что когда у людей был выбор уехать или остаться, многие выбрали остаться здесь. Многих Церковь уже удерживает, значит, БАМ не умрет. Вот простой пример. Наше тепловозное депо. Три года назад пошли разговоры о его приватизации. Люди стали нервные и дерганые ходить. Начальник депо обращается ко мне, давайте освятим депо. Мы освятили. И все, все успокоились. То есть, очевидно, что люди нуждаются в такой вот помощи, которую им может оказать церковь. Я думаю, что Церковь может сыграть роль маяка, на свет которого потянутся заблудшие души. Вообще Церковь всегда была центром общественной, образовательной и культурной жизни. И если люди потянутся в церковь, то и поселки оживут. Процесс воцерковления идет медленно, но руками его не ускоришь.
- Известно, что там, где мы находимся, существовали лагеря БАМлага. В связи с этим проходят ли у вас какие-либо мероприятия?
- В 1995 году мне сразу сказали, что это бывшие места БАМлага, Бурлага и практически вся трасса построена на костях. Это так и есть. В 30-х годах, когда зимой отсыпали трассу, люди умирали, а хоронить их было негде. Специально землю не долбили. Тела просто укладывали в насыпь и засыпали. Поэтому поезд идет практически по телам. Почти вся трасса - одна сплошная могила. Мне рассказали также, что в 70 км от Ургала в сторону Комсомольска, где проходит Дуссе-Алинский тоннель, вы его проезжали, было несколько лагерей, заключенные которых строили этот тоннель. Люди долбили скалу вручную, и у меня было огромное желание поехать туда и своими глазами посмотреть, что там происходило, и какие свидетельства остались. Мы там побывали в августе, потом осенью в конце сентября, на Крестовоздвижение. Приняли решение поставить там памятный крест. Очень много народу сидело в тех лагерях. От них почти ничего не осталось. Строители БАМа, которые туда пришли в 1974 году, рассказывали, что на склонах сопок, где было лагерное кладбище, они находили колышки с шестизначными номерами. Потом, чтобы скрыть все свидетельства, бульдозером все кладбища сгребли в одну кучу. Я когда там был, тоже видел эти колышки. Костей даже несколько нашел. То есть там останки людей не погребенные. В прошлом году администрацией и местным отделением общества "Мемориал" на разъезде Дуссе-Алинь был установлен памятник жертвам репрессий. Огромная гранитная глыба с памятной надписью и крест. Мы стараемся раз или два в год выезжать на этот разъезд, ухаживаем за этим памятником, молимся за всех здесь лежащих. А там, вы не поверите, даже камни красные. Это не результат окисления или другого природного явления. Если такой камень перевезти оттуда, то он теряет красный оттенок. Но там, где было пролито столько крови, даже камни краснеют.

Потом начал задавать вопросы отец Олег. Он расспрашивал о последних церковных и политических новостях, что нового в Москве, какие у меня планы и как долго я собираюсь оставаться в Новом Ургале. Я объяснил, что с новостями у меня не очень, т.к. из Москвы я уехал более 10 дней назад и все это время провел "на колесах", т.е. находился в пути. А в планах у меня - проехать весь БАМ с востока на запад и собрать как можно больше материала об открывающихся приходах и строящихся церквах. Именно поэтому задерживаться здесь у меня возможности нет, и я собираюсь двинуть дальше на запад с ближайшей оказией, посетив предварительно соседний Чегдомын, в котором, как мне было известно, тоже строилась церковь. Отца Олега такая спешка несколько озадачила. Он сказал, что ближайшая оказия на запад - рабочий поезд, который пойдет около шести вечера. С попаданием в Чегдомын, в котором служит его друг - отец Константин, он также взялся мне помочь, а перед этим пригласил пообедать к себе домой.

Чегдомын, в отличие от Нового Ургала, возник еще в 30-х годах. Тогда же от Транссиба к нему была проложена железнодорожная ветка. Здесь нашли уголь, который разрабатывается до сих пор шахтным способом, несмотря на все катаклизмы, которые претерпела данная отрасль за последние 10 лет. Особенно здесь, на Дальнем Востоке. И тем не менее, поселок продолжает жить и работать. Отсюда имеется прямое железнодорожное сообщение с краевым центром - Хабаровском. А с Новым Ургалом его связывает асфальтированная дорога, по которой меня и доставили сюда знакомые отца Олега.

По архитектуре Чегдомын разительно отличается от всего виденного на БАМе. Дома здесь в основном двух-трехэтажные, каменные, основательные, постройки 50-х годов. Про такие иногда говорят "позднесталинская архитектура". Встречаются также и деревянные бараки - отголосок более ранних времен. И никаких блочных или панельных строений. Очевидно, что в 70-е годы упор был сделан на развитие более молодого Нового Ургала. Оттого и такой контраст.

Иду по центральной улице. Ощущение, что перенесся на несколько десятилетий назад. Поселок, принимавший первые отряды строителей БАМа выглядел точно так же. И тот же памятник чегдомынцам, погибшим в Великой Отечественной стоял на этом же самом месте. А это что такое? Ну точно, попал в 70-е. Было первое сентября, и во всех школах страны проходили торжества, посвященные Дню знаний и первый звонок. Не были, разумеется, исключением и Новый Ургал с Чегдомыном. Отец Олег посетовал даже, что в этом году его не пригласили на торжества, как это обычно бывает. Когда я попал в Чегдомын, то праздник в местной школе уже закончился, и школьники расходились по домам. Каково же было мое удивление, когда на центральной площади поселка я увидел стайку старшеклассниц, одетых в школьную форму, которую носили не только их мамы и бабушки, но наверное даже и прабабушки. Да-да, те самые строгие черные платья и нарядные белые фартуки. Комсомольских значков только не хватало. Такую форму отменили в 1983 году. Это я знал точно, т.к. мои одноклассницы были последними, кому довелось в ней ходить. А сейчас, насколько мне известно, форма в школах вообще отменена. Я спросил, конечно, что это за маскарад? Или может быть здесь так принято. Местная инициатива, ностальгия по давно минувшему? Мое первое предположение было ближе к истине. Девушки действительно оделись так в честь первого сентября, и завтра уже пойдут в школу как все. Где только реквизит такой экзотический нашли? Нет, действительно, иногда кажется, что время или отдельные пласты его, текут здесь медленнее…

Спросив, где находится строящаяся церковь, я направился туда. Место для строительства храма было выбрано, на мой взгляд, очень удачно. Недалеко от центра поселка, на краю обрыва, откуда открывается вид на красивейшую Буреинскую долину. Само церковное здание деревянное, уже подведено под крышу. Возводится оно строителями, приехавшими сюда с Западной Украины. Богослужения же пока проводятся в обычном доме, в котором раньше располагался магазин. Приход освящен в честь святых Новомучеников и Исповедников Российских. Как рассказал его настоятель, отец Константин, среди здешних прихожан, в отличие от Нового Ургала, много пенсионеров, есть даже первопроходцы этих мест. Первыми жителями поселка Чегдомын были заключенные местного отделения БАМлага. До сих пор районы поселка называются по номерам зон, которые здесь существовали - "зона один", "зона пять" и т.д. Как рассказал отец Констан-тин, в строительстве храма и приходской жизни сильно ощущается молитвенная поддержка тех, кто в своей земной жизни прошел через местные лагеря, попав туда за веру, за свои убеждения и не изменив их в нечеловеческих условиях работы на шахтах и на прокладке магистрали. А еще батюшка рассказал, что по его наблюдениям, люди здесь - на севере - отличаются в лучшую сторону. Они добрее, отзывчивее…

Как бы ни было хорошо в гостях у отца Константина и матушки Наталии, но время поджимало. Батюшка лично взялся отвезти меня в Новый Ургал, чтобы успеть к рабочему поезду, за что ему огромное спасибо.

Рабочие поезда на БАМе выполняют также роль пригородных. Состоят они, как правило из одного пассажирского вагона, грузовой платформы и маневрового тепловоза. Такой состав и доставил меня на станцию Этыркэн, расположенную на границе Хабаровского края и Амурской области.

Там меня уже ждали. Отец Олег позвонил сюда своим прихожанам и сообщил о том, что в их сторону направляется корреспондент ТД. Молодая женщина, представившаяся Ольгой, безошибочно вычислила меня в толпе пассажиров и пригласила ужинать. Так я познакомился с православной общиной поселка Этыркэн, актив которой состоит пока что из двух человек. Собираются дома у Ольги, а по большим праздникам, по возможности, ездят на службу в Новый Ургал. Иногда батюшка сам заглядывает в эти края, еще реже появляется епархиальный миссионерский вагон. Это пока все, на что могут рассчитывать местные православные. Однако в будущее они смотрят с оптимизмом и не теряют надежды, что когда-нибудь и в их поселке будет свой храм. Что ж, дай-то Бог…

Каким образом двигаться дальше на запад, было не совсем ясно. До ближайшего пассажирского поезда оставалось чуть меньше суток и это время терять не хотелось. В этих краях возможна езда и в грузовых локомотивах, но, как мне сказала Ольга, они теперь здесь не останавливаются: "У нас же сокращения большие. Теперь почти все машины идут на проход". Она же вызвалась мне помочь: "Попробую позвонить в Хабаровск. Может быть, они тормознут что-нибудь". Оставалось ждать.

Между делом, Ольга и ее свекровь расспрашивали меня о последних новостях в Православном мире, церковно-приходской жизни в Москве, паломничествах, которые их особенно интересовали, и т.п. Я неожиданно понял, насколько православным, живущим в таких удаленных местах сложнее исповедывать свою веру. Как далеко от них находятся основные святыни Русской Православной Церкви, посещение которых стало настолько привычным, что мы и не ощущаем это как особый Дар. Мы имеем возможность хоть каждое воскресенье посещать Сергиев Посад и Лавру, не говоря уже о Московских храмах и монастырях. Для нас, живущих в европейской части России, в большинстве своем, не являются чем-то из ряда вон выходящим паломнические поездки по древнерусским городам, на Валаам, Соловки, другие места, намоленные в течение столетий поколениями монашествующих и мирян. То, что является для нас непременным атрибутом приходской жизни, чуть ли не повседневностью, становится подчас непростой задачей для наших единоверцев, которых судьба забросила в отдаленные уголки России. Может быть именно поэтому у них и вера глубже… Или мне только так показалось?

Нашу беседу прервал телефонный звонок. Именно его Ольга и ждала. Переговорив с кем-то, она сказала мне:
"- Собирайтесь. Из Алонки вышел резервный локомотив, он вас заберет до Февральска. Приказ на остановку уже есть"

И как ей это только удалось? Как я потом выяснил, подобный приказ мог отдать только главный диспетчер Дальневосточной железной дороги. Я начал собираться. Ольга буквально всучила мне на дорогу огромный пакет с продуктами, как я не отнекивался. Учитывая, что, провожая меня из Нового Ургала, отец Олег сделал то же самое, провизией я был обеспечен на несколько дней вперед. Все же, какие удивительно гостеприимные люди живут на БАМе!..

Подходя к станции, я услышал разговор машиниста тепловоза с диспетчером, транслируемый через репродукторы:
- Пять тысяч триста двадцать первый, вам остановка по Этыркэну.
- А в чем дело?
- Надо корреспондента забрать.
- А приказ есть?
- Да, Хабаровск разрешил.

Я даже и не сразу понял, что речь идет о моей скромной персоне. Мои размышления прервали три коротких гудка, означающие остановку. Огромный, похожий на зеленого крокодила, трехсекционный тепловоз 3ТЭ10М, вынырнувший, как казалось, откуда-то из темноты, плавно затормозил. Высунувшийся из окна машинист замахал рукой, приглашая меня как можно быстрее занять место в кабине задней секции. Движение строго по графику, каждая минута на счету, любая задержка - уже брак в работе. Дважды повторять не пришлось. Как только я вскарабкался по лестнице и протиснулся в узкую дверь, локомотив дал длинный гудок и начал медленно разгоняться.

Тепловоз шел резервом, т.е. без вагонов. Из кабины задней секции, где я находился, можно было наблюдать, как убегают в темноту две отливающие в свете прожектора черненым серебром нити - стальное полотно легендарной магистрали.

В Февральск - один из населенных пунктов БАМа - прибыли поздно ночью. Локомотив отправился ночевать в депо, а я остался на пустом перроне перед закрытым вокзалом. Единственное горящее окно - помещение дежурной по станции. Постучавшись в дверь, я спросил насчет оказии в нечетном направлении. Дежурная оторвалась от пульта:
- Корреспондент, что ли?
- Вроде как…
- Нам про вас уже сообщили … Часа через полтора на Верхнезейск пойдут два локомотива на сцепке, можете подождать здесь.

Меня пригласили в просторное теплое помещение, усадили на диван и предложили чаю. Дыхнуло прямо-таки домашним уютом, хотя это и не удивительно, т.к. работали в дежурке только женщины. Уныло тянулась ночная смена. Пульт управления перемигивался разноцветными огнями. Из динамика время от времени слышался голос диспетчера, его указания машинистам и дежурным на станциях. Магистраль, вопреки всему, работала, хотя далеко не в запланированном объеме.

Я сидел тихо в углу, стараясь никому не мешать. Молчание нарушила одна из сотрудниц:
- Вы хоть там в своих газетах правду пишите, а то написал тут один такой…

До меня сразу дошло, что она имеет ввиду статью Николая Варсегова в "Комсомольской правде", с претенциозным названием: "Прокатился я по БАМу, повидал комедь и драму", опубликованную в нескольких номерах газеты в июне 2001 г. Статью я читал и она мне не понравилась, т.к. написана по принципу "свинья грязь найдет". Действительно, во всем можно найти положительные и отрицательные стороны. Поиском последних и занимался "очарованный странник" Варсегов, когда "странствовал" в здешних местах. Такое у меня сложилось впечатление сразу после прочтения материала. Когда же самому удалось побывать в этих краях, то стало очевидно, что многое в статье, мягко говоря, не соответствует действительности. Стало даже несколько обидно за моих собеседниц. Очень уж они не похожи на тех бамовских женщин из современной "Комсомолки". Допускаю, что у автора были другие встречи и в других местах, но, как говориться "у кого чего болит…". А негатив где угодно найти можно. Обидно только, что все это растиражировано в сотнях тысяч экземпляров, не считая Интернета…

Это свое отношение к статье Варсегова я скрывать не стал, но разговор все равно не клеился. Все были заняты делом, и я чувствовал себя пятым колесом в телеге. В сущности, это так и было. В какой-то момент, я видимо задремал. Разбудил меня помощник машиниста тепловоза, на котором предстояло добраться до Верхнезейска. А там и до Тынды рукой подать - всего одна дистанция.

В Февральске и Верхнезейске, не говоря уже о станционных поселках, пока не было постоянных храмов, хотя были общины, окормляемые начальником миссионерского отдела Благовещенской епархии, игуменом Антонием (Грищенко), который приезжал сюда из Тынды.

До столицы БАМа я добрался только на следующий день ближе к вечеру. Знаменитый тындинский вокзал, похожий на гигантского журавля сверкал и переливался огнями. Его внутренний интерьер почему-то напомнил мне международный аэропорт в столице какого-нибудь небольшого государства. Согласно "Энциклопедии вольных путешествий" Антона Кротова, здесь можно было также и переночевать, коим обстоятельством я и воспользовался, расстелив спальник прямо на полу. Ровно в семь часов утра меня разбудил наряд транспортной милиции и очень вежливо (вот уж от кого не ожидал!) напомнил, что уже утро и пора вставать. При этом у меня даже не спросили документы! Не было здесь, как впрочем, и на всех других бамовских вокзалах, такого достижения современной цивилизации, как платный туалет, хотя данное заведение, несмотря на свободное посещение, было очень чистым и аккуратным.

Приведя себя в более или менее надлежащий вид, я отправился в церковь. Тындинский Храм Святой Троицы находится в самом центре города, на улице Красная Пресня и имеет статус Кафедрального собора, второго в епархии после Благовещенского. Соответственно, полный титул правящего епархиального архиерея - Архиепископ Благовещенский и Тындинский. Настоятель Собора игумен Иннокентий согласился уделить корреспонденту ТД некоторое время:
- Батюшка мы находимся в городе, который в 70-х годах воспет в стихах в литературе как столица молодости, красоты, трудового энтузиазма и вот спустя годы здесь появляется православный приход, что по тем временам, конечно, было не возможно. Какова предыстория?
- Наш город сформировался в более или менее современном виде к концу 80-х годов. Именно тогда к нашему нынешнему правящему архиерею, Высокопреосвященному Гавриилу, Архиепископу Благовещенскому и Тындинскому, который тогда был правящим архиереем всего Дальнего Востока и носил титул архиепископа Хабаровского и Владивостокского, приехали представители города Тында, чтобы получить благословление на открытие в городе первого православного прихода. Владыка благословил искать какое-то здание, и в 1991 году был организован первый приход. Здание выделил Мостотряд № 10 по ул. Кирова. Оно было внутри полностью переделано, построена колокольня и, после освящения, начались службы. Сейчас там Свято-Покровский женский монастырь. Первыми прихожанами были приехавшие, в основном, из западных районов СССР: украинцы, белорусы. Ехала, конечно, молодежь, но за них молились родители, бабушки… А многие и с иконами ехали. Какая-то духовная основа закладывалась…
- А кто ваши прихожане сейчас?
- Ну, как сказать кто. Граждане Российской Федерации, жители города Тында, в основном. Тында сейчас является в том числе и духовным центром БАМа. Поэтому много приезжает из станционных поселков. Двери собора открыты. Более того, у нас титул правящего архиерея звучит как архиепископ Благовещенский и Тындинский. И это, наверное, промыслительно, что когда была на архиерейском соборе в 1993 году была восстановлена Благовещенская епархия, титул ее правящего архиерея стал не Благовещенский и Приамурский, как было раньше, а Благовещенский и Тындинский. Наверное, уже тогда просматривался духовный центр края… Вот и вкладка к местной газете у нас выходит.
- Скажите, а среди прихожан есть первостроители, которые приехали сюда по комсомольским путевкам?
- В основном, они и есть. Многие думают, что сам пришел, а на самом деле Господь привел. По-разному. Господь дает нам шансы и по молитвам родителей, и через беседы со священником, и даже по грехам нашим.
- Строительство БАМа в 70-е - вещь хорошо известная и изученная. Но здесь существовал БАМлаг, в который люди попали не по своей воле, а, в том числе, за свои православные убеждения. Ощущаете ли вы какую-либо духовную связь?
- Наш собор был построен за восемь месяцев. Для многих это строительство явилось чудом. И это так и есть. Чудес много происходит, просто мы их не замечаем. Во время строительства ощущалась какая-то особая благодать. Наверное, Господь услышал молитвы этих загубленных душ православных. Ведь БАМ на костях стоит. Сколько душ здесь погублено! И они вопиют ко Господу. Может быть, и пришло время этих загубленных душ человеческих. Поэтому нам такое благоволение... Строится храм. И почти тут же сам Патриарх благословляет на базе старого прихода организовать женский монастырь. Так что у нас теперь и свой монастырь есть. Там насельницы, много послушниц. А два месяца назад был первый на Дальнем Востоке за все постсоветское время постриг в строгую схиму.
- В 70-х годах с этим краем были связаны большие экономические перспективы, потом это все рухнуло. БАМ назвали дорогой в никуда, много еще чего негативного писали… А каково на Ваш взгляд будущее этого края? Видите ли вы перспективы?
- Вопрос не ко мне, а скорее к гражданским властям. Мы здесь, можно сказать, ходим по таблице Менделеева, и рано ли поздно, эти ресурсы будут востребованы Россией. Конечно, проблем у нас много. Взять хотя бы отопительный сезон, который превращается в головную боль для каждого настоятеля. А у нас практически каждый священник - настоятель. Кадров не хватает катастрофически. Во многих населенных пунктах хотят открыть приходы, люди тянутся к вере, просят прислать священника, а священников нет. Но об этом вам лучше епископ расскажет. Есть у нас передвижной вагон-храм, которым "заведует" начальник миссионерского отдела епархии игумен Антоний. О своей работе он лучше расскажет. Но то, что у людей появилась такая тяга к вере - хороший знак. Значит, перспективы и будущее есть. Главное для нас - молитва. Будем вместе молиться, в том числе и за этот уголок земли русской.
- Спасибо за интересную беседу.

Однако беседа не закончилась. К ней подключился Игумен Антоний (Грищенко), руководитель миссионерского отдела Благовещенской епархии:
- Как пришла идея такой формы миссионерской работы храм-вагон? Как все начиналось?
- Начиналось с того, что мы посещали различные притрассовые поселки, а Вы, наверное, видели, в каком состоянии они сейчас находятся. Исповедовали, причащали, совершали другие таинства. Понятно, что для этого необходимо везти с собой множество различных вещей. Просто на пассажирских и рабочих поездах ездить было неудобно. Потом наше Тындинское отделение дороги выделило нам специальный вагон. Стало намного проще. Потом Владыка договорился с руководством отделения, и нам выделили старый багажный вагон, на базе которого мы создали передвижной храм. Теперь мы ездим по всему нашему отделению, служим литургии, крестим, венчаем, отпеваем, совершаем другие таинства. В последнее время чувствуется тяга людей к вере. Они постепенно, медленно начинают воцерковляться. Это больше всего радует. То есть люди не просто крестятся, а становятся православными христианами.
- Как давно ваш вагон ходит по БАМу?
- Третий год уже пошел.
- И каково общее отношение к вам на станциях, разъездах, в поселках?
- Ну тут знаете ли, как по всей России. Кто-то к вере Христовой тянется, есть и сектанты, много всяких разных к нам понаехало, а есть такие, кто как жил безбожно, так и живет.
- Ваша миссионерская работа оказывает какое-либо заметное влияние на общий морально-психологический климат в притрассовых поселках? Есть ли изменения к лучшему?
- Для верующих - однозначно. Они получили такую великую милость - хотя бы несколько раз в год исповедоваться и причащаться. Вы понимаете, что это значит для искренне верующего человека. Просят, чтобы приезжали почаще, но мы просто физически не можем. Конечно, кто хотел, тот давно уехал. Но, может быть, потому что вагон стал ходить, в некоторых поселках стали появляются приходы. Люди организовываются. Конечно, священников не хватает, но в поселки, где есть приходы, мы стараемся приезжать чаще. Православие потихоньку укрепляется. Если раньше люди просто крестились, то сейчас они сознательно воцерковляются. Дай-то Бог. И потом, как говорится, "не стоит село без праведника". Многие поселки живут очень тяжело, кое-как выживают за счет дороги. И если там есть хоть один молитвенник перед Богом, то такой поселок будет жить. Но есть такие, которые закрыты полностью. Проезжаешь как сквозь какие-то руины. Значит, там никого не было, кто бы молился…
(Одним из первых по трассе БАМ был закрыт разъезд с характерным названием Московский комсомолец. - прим. авт.)
- А каково отношение к вам администрации, в частности руководства отделения железной дороги?
- Без их помощи было бы немыслимо. Ведь у нас в отделе только два постоянных сотрудника. Потом, ведь сам по себе вагон не пойдет. Его нужно куда-то прицепить, а в некоторых случаях и отдельный локомотив. Кроме того, необходимо согласовывать все наши поездки с графиком движения поездов. Поэтому движенцы нам очень помогают. С ремонтом также проблемы бывают и нам помогают их решать. То же самое - обеспечение углем, электричеством.
- А сколько человек обслуживает вагон-храм?
- У нас нет специального технического персонала. В миссионерскую поездку нас отправляется, как правило, трое. Мы здесь же и живем, и служим, и обязанности проводника также на нас.
- И все-таки, как Вы себе представляете будущее этого края? И есть ли оно у него?
- Мое личное убеждение, что да. И главное, это молитва. Ведь БАМ кто строил? Безбожники, в основном. Значит здесь и мат-перемат, и воровства хватало, да и много чего было. И очистится от этой скверны мы можем только молитвой. Каждый должен душу свою очистить, чтобы благодати было куда войти. И начинать надо с себя, не оглядываясь на начальство или соседа. А будет молитва в этих местах, значит, и БАМ не умрет.

Потом батюшки пригласили меня на обед, после чего было предложено посетить Свято-Покровский женский монастырь, пока единственный на БАМе, а также ближе познакомится с городом. Вечером должно состоятся богослужение в вагоне-храме, который на другой день должен был отправиться в миссионерский рейс в Февральск и Верхнезейск.

Свято-Покровский женский монастырь располагается в конце Красной Пресни. Деревянное церковное здание с пристроенной колокольней, сестринский корпус, а также несколько снятых с тележек багажных вагонов образовывают монастырский комплекс. С местным хозяйством меня познакомила настоятельница мать Ксения и старейшая насельница схимонахиня мать Евпраксия. Пока в монастыре три монахини, есть также послушницы. Монастырь принимает паломников, а в основном паломниц из окрестных поселков и других населенных пунктов БАМа. Он единственный на тысячи километров в округе, поэтому едут сюда издалека. Сестры занимаются птицеводством, редких племенных кур привезли аж из Ставрополья (в качестве пожертвования, как я понял), и возделывают огород. В местном-то климате! Но ничего, говорят, по молитвам Господь помогает.

Попрощавшись с гостеприимными насельницами, я пошел знакомиться с городом. В планах было посещение музея БАМа и приобретение какой-либо литературы о "стройке века", дабы таковая имелась.

БАМ строила вся страна. Соответственно его столицу возводили московские строители и проектировщики. Центральная улица города называется Красная Пресня, да и остальная топонимика почти вся связана со столицей России. Весь город застроен панельными пяти-девяти-двенадцатиэтажками, а в его центре, на Красной Пресне, выделяются четыре красных башни в шестнадцать этажей. Вообще, город очень напоминает Москву, точнее один из ее спутников или городов Подмосковья. Что-то в облике Тынды есть и от Черноголовки, и от поселка Киевского, и от Истры, может еще от каких-то других подмосковных городов. Здесь меня не покидало ощущение, что я нахожусь гораздо ближе к столице, чем на самом деле. Казалось, стоит, например, окликнуть таксиста, которых здесь множество, и он отвезет сотни за две до конечной станции метро. Или, когда со стороны вокзала доносился шум проходящего поезда или гудок тепловоза, казалось, что можно пойти туда, сесть на электричку (ближайшие в Усть-Куте!) и через час-полтора добраться до Первопрестольной… Больше такого ощущения не было ни в Комсомольске, ни в Северобайкальске, ни в любом другом месте на БАМе.

Про музей БАМа я знал только то, что он располагается в бывшем детском саду и все никак не откроется для посетителей. Большинство прохожих, которых я спрашивал, как пройти к музею, только пожимали плечами или говорили что-то про бывшее образовательное учреждение и про то, что вот-вот должен открыться. Все так и оказалось в действительности. Торжественное открытие музея должно состоятся через несколько дней, в День города. Однако для корреспондента "ТД" было сделано исключение. Как никак представитель прессы.

Экспозиция музея располагается в восьми залах, каждый из которых посвящен определенной тематике. Есть зал, посвященный БАМлагу, есть природно-этнографический. Остальные же отражают все этапы и аспекты строительства магистрали, в т.ч. и современное ее состояние.

Старший научный сотрудник музея Светлана Репина спросила о моих впечатлениях и предложила оставить запись в книге отзывов. Интересно, что большая часть последних написана на различных иностранных языках. Гостей из-за рубежа тут немало. Я спросил, как с литературой о БАМе, на что мне ответили, что в последнее время очень напряжно, т.к. новых книг практически не выходит. Исключение, пожалуй что, составляет сборник стихов поэтов БАМа "Золотое звено", вышедший в 1999 году к 25-летию начала строительства магистрали. Да и он уже стал библиографической редкостью. Тираж - 3000 экземпляров. О чем тут еще можно говорить. О том, как освещается жизнь магистрали в современной центральной прессе? Но ей (прессе) это, видимо, просто неинтересно. Кроме статей в специальных или отраслевых изданиях (типа "Гудка"), можно еще упомянуть клеветническую (иначе не скажешь) статью Н. Варсегова в "Комсомолке"… Сотрудницы музея что-то о ней слышали, видимо резонанс был большой. У меня с собой была ксерокопия статьи, и я предложил с ней ознакомиться. Реакция, конечно, была сугубо отрицательной. Особенно не понравилось утверждение, что на БАМе, дескать, нет красивых женщин. "Что за чушь, сюда же ехал весь цвет нации!". О том, что это утверждение Варсегова действительно чушь полная, я могу свидетельствовать лично. Однако она была распространена в сотнях тысяч экземпляров. Куда уж с этим спорить местной прессе или издательствам?! Правда и в центре не все согласны с такой трактовкой. В качестве примера я привел Интернет-сайт "Легендарная Байкало-Амурская", редактируемый Всеволодом Назимкиным. Особенно его очерк "По железной дороге мечты...", где автор рассказывает о своем путешествии по БАМу полтора года назад. И хотя Назимкин не профессиональный журналист, а, как я понял, работник железной дороги, но с какой любовью, с каким участием описывает он все виденное, не скрывая проблем, которым искренне сопереживает. Куда уж тут Варсегову с его бесконечным ерничаньем и цинизмом. Мои собеседницы из музея были с этим,в принципе согласны. Может быть, именно поэтому, в обмен на такую информацию, мне и была подарена книга "Золотое звено"…

Про статью Назимкина я вспомнил еще раз в местном книжном магазине, когда продавщица на мой вопрос про книги о БАМе вытащила откуда-то из под развалов привычных ярких глянцевых обложек, фотоальбом "БАМ продолжается", изданный Литовским фондом культуры аж в 1990 году. Похоже, это была та самая книга, достаточно грязная и замызганная, которую так и не купил Всеволод Назимкин и которая в единственном экземпляре каким-то чудом сохранилась в магазине. Я раздумывать не стал, тем более, что ее уценили сразу в четыре раза, с 200 рублей до 50-ти. Забегая вперед, скажу, что еще одну книгу о БАМе мне посчастливилось купить в книжном магазине поселка Таксимо. Она называлась "Золотой край Бурятии" и была издана тиражом 1500 экз. в Улан-Удэ в 2001 году. И это вся литература о современном БАМе, не считая местной периодики, конечно. Грустно, однако…

День знакомства с Тындой между тем подходил к концу. Предстояла еще всенощная в храме-вагоне, которую служили отец Иннокентий и отец Антоний и на которой присутствовали также представители из администрации города. Видимо, работе миссионерского вагона здесь придавалось довольно большое значение. Завтра он отправлялся на восток. Мне же предстоял путь на север - в Нерюнгри.

Нерюнгри, что на самом юге Якутии - город молодой. Основан он комсомольцами, что приехали в этот суровый край осваивать угольное месторождение. Славно оно тем, что уголь здесь добывается открытым способом, что экономически гораздо более выгодно, чем строить глубокие шахты. До первого десанта в 1974 г. здесь была глухая тайга. Даже маленького поселка не было, хотя рядом проходит трасса Амуро-Якутской автомагистрали. Один из переводов слова Нерюнгри с местных наречий - гиблое место. По-этому местное население - в основном кочевники-оленеводы - предпочитали обходить эти места стороной. Да что люди - тут и зверья-то почти не было. Объясняют это тем, что здесь - в северных отрогах Станового хребта - проходит геофизическая аномалия, приуроченная к глубинному разлому земной коры. И вот, в связи с программой освоения зоны БАМ и создания Южно-Якутского ТПК, в этом месте было решено построить город и протянуть к нему железнодорожную ветку от БАМа.

Сейчас попасть в Нерюнгри совсем не сложно, несмотря на отдаленность. С Москвой существует прямое воздушное и ж.д. сообщение. Сам город выглядит очень молодо - широкие чистые улицы, аккуратные пяти-девятиэтажки, раскрашенные, в основном, в яркие тона. Разумеется, никакой толчеи или автомобильных пробок. А еще про Нерюнгри мне было известно то, что там построен православный храм, и что за последние лет десять город превратился, несмотря на молодость, в крупный духовный центр Якутии.

От вокзала до центра города можно доехать на автобусе минут за 20. А вот найти храм, в небольшом в общем-то городе, оказалось не так-то просто. На вопрос "Где тут у вас церковь?" обычно задавали встречный: "А Вам какую, красную или белую?". Сначала я подумал, что вот как хорошо, значит здесь еще один приход открыли, а моя информация уже устарела. Действительность же оказалась гораздо прозаичнее. "Белой церковью" здесь называют молельный дом баптистов, которых, к сожалению, в городе очень много. Православный храм Казанской Иконы Божьей Матери здесь называют "красная церковь". Оба здания получили такие названия по цвету кирпича, из которого построены и находятся в двух шагах друг от друга. Православный храм венчают золоченые купола с крестами, а сектантский дом - тарелка параболической антенны.

На вопросы "ТД" согласился ответить и рассказать о жизни местного прихода священник Михаил Зайцев:
- Батюшка, расскажите, как возник ваш приход?
- Чудом. Это было чудо. Город комсомольский, любители длинного рубля. Даже предпосылок для создания православной общины не было. Началось все с нескольких активных женщин преклонного возраста. Сначала они на квартирах молились, потом в черте города им выделили старый барак, собралась более серьезная община, начали приезжать священники, служить литургии, исполнять требы. Со временем возник вопрос постройки Храма, который решился не сразу, но все же построили за полтора года. Разве не чудо? Местная администрация, конечно, помогла, светская власть. На осеннюю Казанскую в 1993 году был освящен этот храм. В один день с московским собором Казанской иконы Божией матери, что на Красной площади. Это был первый храм на близлежащее 1000 км в округе. До этого, ближайший храм был только в Якутске. Его также чудом удалось построить еще при Брежневе одному человеку, который был в этих краях в ссылке. Так что чудес у нас хватает. А разве не чудо, что почти 100% наших прихожан - вчерашние безбожники?!
- Ваши прихожане, кто они?
- В основном, славяне. Хоть мы и живем в Якутии, якутов и эвенов в нашем городе очень мало, не более 1%. Кроме того, у нас очень высокий образовательный ценз, поэтому традиционных приходских бабушек у нас почти нет. На это даже правящий Архиерей обратил внимание. Но пожилых людей в городе почти не было, появились совсем недавно. А так, в основном, молодые, образованные люди. У нас на протяжении лет несколько раз обновлялся приход. Многие уезжали с Севера, но другие приходили. А молодежи много не только потому, что состав населения такой, но и потому, что как только открылся храм, упор мы сделали на проповедь Евангелия. Мы не впадали в обрядоверие, в кликушество, сейчас очень распространенное. Исходили из канонов Православной Церкви и главную идею, которую пытались донести до людей, это идея любви. Ввели институт оглашенных. С улицы людей мы не крестим. То есть, конечно, мы не ставим обязательным условие, что человек в обязательном порядке должен пройти оглашение. С человеком просто разговаривают, и если он готов, вменяем в области веры, то допускают к крещению совершенно спокойно, но когда приходит человек с явными антагонизмами к нашей вере… Все это дало неплохой результат, приход сразу стал расти.
- Известно, что практически весь БАМ построен на костях погибших ссыльных и заключенных. В приходской жизни это как-то учитывается?
- Здесь лагерей не было. До 1974 года здесь вообще ничего не было. Даже зверей и птиц в тайге. Само слово "Нерюнгри" переводится как "рыбное место" или как "гиблое место". Первые строители пришли на абсолютно пустое место. Ближайший лагерь - Алдан. По нашим меркам это близко, всего 270 км. Там были урановые копи, соответственно были и лагеря, в том числе и детские. Там до сих пор есть кладбище, мы ездили, освящали…
- А с соседями как взаимоотношения (кивок в сторону "белой церкви")?
- Появились они в городе раньше нас. Они более инициативны, как и все протестанты. Отношение терпимо, боремся с ересью, но не с людьми.
- А бывали случаи, когда они переходили к вам?
- У нас 60% активных прихожан храма - перешедшие протестанты. И я разговаривал с их патером, рассказывал ему о православии и он меня пригласил в общину и я читал им лекции о Православии. Для чего? Чтобы развеять некоторые мифы. Отношения спокойные, ровные, полемики особой нет. Тем более, когда у нас открылся филиал Свято-Тихновского Богословского института, всякая полемика сразу закончилась. Со стороны пастора также никакой нетерпимости не наблюдается. Он мне сказал как-то: "Мне все равно куда люди переходят, главное чтобы они ко Христу пришли!". Может он тоже новатор в своей области.
А как с местными язычниками? Националисты-сепаратисты не беспокоят? Говорят, здесь, в Якутии, они тоже есть...
- Раньше может быть, что-то и было, но сейчас если и есть где отдельные проявления, то их практически не видно. Это исключения. Что же касается местных народностей, то это якуты и эвены. Последние, в основном оленеводы, в нашем районе они есть. А вот якутов почти нет, они живут дальше на север. С ними мы много общаемся в миссионерских поездках, которые у нас по всей Якутии. Сам я очень часто езжу. Бываем и в национальных поселках, и в становищах. Также как и везде, крестим, совершаем требы.
- Говорят, якуты и другие народности Севера, принявшие Православие, наиболее тверды в Вере…
- Это, в общем, верно. Как мне рассказывали они сами, язычнику, чтобы принять Православие, надо очень от многого отказаться. Так что для них это осознанный и довольно непростой выбор. Если у русских есть традиция, то у якутов ее нет. Поэтому им принять решение сложнее. Но если уж кто решил, то это очень серьезно, поэтому и Вера крепче. Даже, если, например, в какой-нибудь статье встречается редкое христианское имя, то почти наверняка это якут.
- Что ж, батюшка, остается только пожелать приходу процветания, а Вам - плодотворной миссионерской работы в нелегких условиях Севера!

Было слегка за полдень, и я решил не ждать вечернего поезда, а вернуться в Тынду по АЯМу. Сам город Нерюнгри лежит в стороне от трассы, до которой меня любезно согласился подбросить работник храма Анатолий.

Автомагистраль от Невера (станция на Транссибе) до Якутска и дальше через Оймякон до Магадана была проложена еще в 20-х годах и с тех пор играет огромную роль в крае, где других дорог практически нет. Основной вид транспорта - воздушный, понятно, что безумно дорогой. Летом завоз почти всех грузов в Якутию осуществляется по рекам, в основном по Лене. Зимой прокладываются зимники, ну и АЯМ, конечно, выручает. А с недавних пор, в крае заметно чувствуется присутствие железнодорожного транспорта. Еще в 70-х годах была проложена ветка до Нерюнгри, которая являлась частью БАМа. А потом, после завершения строительства трассы, было принято решение о строительстве железнодорожного варианта АЯМа, до Якутска. В настоящее время рабочее движение осуществляется до Томмота, а проектно-изыскательские работы подбираются к столице Якутии. Не исключено, что скоро, уже через несколько лет, и в этот город можно будет с комфортом проехать по железной дороге.

Сейчас движение по АЯМу не слишком интенсивное, но первый же КАМАЗ, шедший по трассе, остановился на мою поднятую руку. Поэтому в Тынду я вернулся задолго до наступления темноты. Предстояло двигаться дальше на запад, и именно это было проблематичным. Участок Тында - Новая Чара - единственный на БАМе, где нет ежедневного пассажирского поезда, а скорый Тында - Москва ходит не каждый день.

Ближайшей моей целью была станция Юктали - первая более-менее крупная станция к западу от Тынды. До нее можно было добраться на рабочем поезде, который шел только утром, да и неизвестно, сколько по времени. А как раз время терять не хотелось. В Юктали находилась база старателей артели "Селигдар", а у меня была договоренность на посещение участка золотодобычи, который находился за Становым хребтом. Это достаточно редкая возможность (режимная зона!), которую не хотелось упускать. Но возможности попасть в Юктали раньше, чем через сутки я не видел. Именно такие мысли бродили в моей голове, когда я от нечего делать прогуливался вдоль линии в районе тындинского вокзала, на котором, похоже, опять предстояло заночевать. Мои размышления прервали три коротких тепловозных гудка. Я поднял голову и увидел заходящий под грузовой состав длиннющий тепловоз 3ТЭ10М. Меня осенило! Как приехал в Тынду, так из нее и уеду. Машинист не возражал. В задней кабине тепловоза уже было несколько пассажиров, так что приходилось стоять. Моими спутниками были железнодорожники, которые приехали в город с различных станций для прохождения ежегодной медкомиссии. Тяжелогруженый состав полз медленно, но к утру мы уже были на месте, в Юктали.

В этом поселке, построенном челябинскими строителями, я задержался на три дня. Мне удалось посетить участок золотодобычи Кабактан, находящийся за перевалом в соседней Якутии, а также лагерь оленеводов из поселка Усть-Нюкжа. Конечно, было много интересных встреч со старателями и с "оленными людьми" - эвенами, однако это тема отдельного рассказа. А впереди был еще длинный путь и основная задача - "Православие на БАМе".

В Юктали я вернулся глубокой ночью. Меня подбросил попутный "Магирус", вывозящий с участка металлолом. Следующим пунктом была Новая Чара. И опять встал вопрос, как добраться. На вокзале дежурная по станции "утешила" меня, что пассажирский поезд будет только послезавтра. У перрона одиноко стоял маневровый тепловоз с прицепленным крытым грузовым вагоном. Такие здесь ласково называют "этэмка". Вокруг него суетились какие-то люди. Они не были похожи на путейцев или вагонников, скорей уж на потенциальных пассажиров. Так все и оказалось. Маневровая "этемка" - единственная оказия на запад до Хани на ближайшие два дня, как говорили, а остальное уж на усмотрение машиниста. Однако машинист взял всех. Когда в переполненную кабину залез сопровождающий груза, единственное, что он и смог сказать машинисту: "Петрович, да у тебя здесь трамвай!". Кабина маневрового действительно напоминала трамвай или вагон метро в час "пик". Но, как говорится: в тесноте, да не в обиде. А главное - движение по БАМу продолжалось.

Станция Хани, которую мы таким образом достигли к утру, является передаточным пунктом между Дальневосточной и Восточно-Сибирской железными дорогами. Кроме того, это единственный из бамовских населенных пунктов, административно относящийся к Якутии. Хитрость его положения заключается в том, что до административного центра данного субъекта федерации - не одна тысяча километров при полном отсутствии путей сообщения, а вот до соседних областей, Амурской и Читинской, по ж.д. линии рукой подать. Может быть поэтому поселок произвел впечатление некоторой заброшенности. Или мне только так показалось в предрассветных сумерках… До Новой Чары отсюда ходит рабочий поезд, которым я и воспользовался.

Поселок Новая Чара возник при строительстве БАМа, как притрассовый аналог расположенной в 10 км к северу Чары, которая была основана в 20-х годах старателями и широко известна задолго до начала строительства магистрали. Дело в том, что здесь, пожалуй, самые красивые места не только БАМа, но и всего Забайкалья. О них написано несколько книг, сняты фильмы, да и по части посещения это отнюдь не медвежий угол, как можно было бы подумать, глядя на карту.

Меня же в Новой Чаре больше интересовал приход Св. Андрея Первозванного, который существовал здесь с 1995 года. Здание церкви, под которую перестроили сгоревшее отделение милиции, то ли склад, я нашел довольно быстро. Купол с православным крестом ни с чем не спутать. Внешне церковь почти закончена, работы ведутся только по внутренней отделке. Когда я спросил настоятеля, отца Игоря, мне посоветовали поехать в старую Чару, в приход Св. Марии Магдалины и спросить его там. Дело в том, что отец Игорь - единственный священник во всем Каларском районе, и служит он сразу на два прихода, что вообще-то не редкость в этих краях, благо и расстояние между ними не такое уж и большое. Однако, несмотря на это, разница между двумя Чарами весьма разительная. Если Новая Чара - типичный бамовский поселок с панельными пятиэтажками и огромным вокзалом, то архитектура старой Чары,в основном деревянная - типичные для Забайкалья частные подворья и двухэтажные строения барачного типа. Недавно построенную церковь я нашел в самом центре поселка, на берегу живописнейшей реки Чара, которая в свое время дала название не только упомянутым населенным пунктам, но и редкому по красоте минералу - чароиту, впервые обнаруженному именно в этих местах.

Настоятель - отец Игорь - сюда переведен не так давно, а бывший ранее отец Михаил служит теперь в Северобайкальске. Из рассказа отца Игоря выходило, что хотя Чара основана гораздо раньше, но прихожан больше, как это ни парадоксально, именно в Новой Чаре. Ее строили посланцы братского Казахстана, но было много и из Центральной России. Получалось, что веру принесли с собой приезжие, в то время, как местные и на священника-то поначалу смотрели как на чудо какое. А может быть это и было Чудом - воцерковление подобного места с многолетними безбожными традициями. Как бы то там ни было, оба прихода живут и развиваются, несмотря на многочисленные трудности. Например, в Новой Чаре строительство храма несколько раз замораживали из-за несогласованности проектно-сметной документации с общим планом застройки. И это при том, что в поселке, похоже, с конца 80-х ничего не строилось. Так и стоят недостроенные пятиэтажки, брошенные на разных стадиях строительства. В старой Чаре приходу помогают старатели, а также местный отдел Забайкальского казачьего войска, хотя сотрудничество это началось совсем недавно. Приход Св. Андрея Первозванного как бы продолжая дело Апостола ведет большую миссионерскую работу в отдаленных деревнях и становищах, расположенных в малодоступных районах севера Читинской области…

На запад от Новой Чары двигаться становится значительно проще: ходит ежедневный поезд до Северобайкальска. Следующим пунктом моего назначения, где существует православный приход и ведется строительство храма, был поселок Таксимо. Однако, не доезжая его, в районе разъезда Балбухта находится место стыковки западного и восточного участков БАМа. На ближайшей станции Куанда стоит памятная стела в честь этого события, которое состоялось 29 октября 1984 года. Вот до нее-то я и решил добраться в первую очередь.

После Новой Чары линия железной дороги проходит по живописнейшим отрогам Кодарского хребта. Не уступают им по красоте и озера Леприндо (Большое и Малое). Вообще, этот участок считается красивейшим местом БАМа, потому и привлекает множество туристов, от самодеятельных с рюкзаками до солидных клиентов крупных турфирм. Не редкий гость в этих местах и фирменный туристский поезд "Русь", пассажиры которого заплатили не одну тысячу долларов или евро за возможность проехать по БАМу.

На станцию Куанда поезд прибыл уже в темноте. Однако, несмотря на это, перед знаменитой стелой вовсю шла бойкая торговля. Когда я понял, что делать по большому счету здесь просто нечего, хвостовые сигнальные фонари последнего вагона растаяли в ночи. Следующий поезд, скорый Тында - Кисловодск, должен был проходить около четырех утра. Дежурная "обрадовала" меня тем, что вокзал - огромное, пустое здание, до этого времени закрывается. А на улице было уже прохладно. Сентябрь все же в этих местах далеко не лето. Та же дежурная посоветовала мне попробовать уехать на попутной дрезине, которая стояла "под парами" в конце перрона. Там меня встретили несколько критически:
- Корреспондент что ли?
- Ну, в общем, да.
- Что-то нам везет сегодня на корреспондентов.

Что имелось ввиду, я так и не понял, однако меня взяли. Автомотриса шла довольно быстро и вскоре догнала поезд, с которого я сошел в Куанде. Так за его "хвостами" и шли всю дорогу, пока не показались необычно яркие огни большой станции. Это и было Таксимо. Особенная яркость иллюминации объясняется тем, что именно отсюда на-чинается электрифицированная часть БАМа. Дальше составы тянут электровозы, а на станции осуществляется переприцепка.

Вокзал в Таксимо - теплый и уютный - был переполнен туристами, которые ждали скорого поезда. Вообще, туристов на БАМе очень много, особенно на западной его части и так было всегда, по крайней мере, с начала развития массового туризма в СССР, что бы там не говорили разные "очарованные странники" из центральных газет.

Сам поселок Таксимо довольно большой. Он является центром Муйского района Бурятии. Кроме крупного железнодорожного узла, он также является основным перевалочным пунктом до "золотой" столицы края, города Бодайбо, до которого ходит автобус. Когда начинается старательский сезон, на местном вокзале, говорят, не протолкнуться. Сам поселок строили латвийские строители, но достроить, а точнее довести до ума, не успели, началась "перестройка" и всем стало не до этого. Поэтому, Таксимо состоит как бы из двух частей. Новая застроена в основном блочными пятиэтажками. Несколько деревянных коттеджей в национальном латвийском стиле живописно расположились в сосновом бору на окраине городского парка. Ни дать, ни взять - уголок Рижского взморья, перенесенный в бурятскую тайгу. Старая часть представлена, в основном, частным сектором. Сохранились также многочисленные бараки и времянки. Еще среди достопримечательностей Таксимо необходимо отметить памятник изыскателям, которые погибли здесь при проведении изыскательских работ в 30-х гг. Он представляет собой гидросамолет, который разбился при посадке на воды озера.

Свято-Покровский православный приход располагается в старой части поселка в обычном доме. Новое каменное здание церкви строилось недалеко от вокзала, на краю живописного участка тайги, отведенного под городской парк. Кроме того, здесь имелись общины баптистов и, как мне сказали, старообрядцев. Последнее мне показалось очень интересным, однако сначала предстояла встретиться с настоятелем православного храма отцом Леонидом. И вот здесь меня ждала неудача, первая за время всей поездки. В приходском доме мне сказали, что батюшка отсутствует в связи с тяжбой, которую приход ведет с местными старообрядцами. Насчет последних удалось выяснить только то, что это очень странная секта, которая, очевидно, не имела никакого отношения к традиционному русскому старообрядчеству, например, Белокриницкой иерархии. Местные "старообрядцы" походили скорее на одну из ветвей беспоповского толка и назывались более привычным термином исключительно для удобства. Наличие подобной общины в Таксимо было достаточно странным. Известно, что еще с конца XVII века множество людей, не согласных с церковными реформами патриарха Никона, искали убежище в различных удаленных уголках Империи, а также за ее пределами. Постепенно они разделились на множество ветвей и толков, в том числе и сект. Добрались они и до этих мест. Но поселок Таксимо совсем молодой, до начала строительства БАМа его просто не существовало. Откуда же здесь "старообрядцы"? В Таксимо больше ничего выяснить не удалось. Потом, уже в Северобайкальске, у меня с ними была еще одна встреча, которая многое прояснила.

А пока же, ничего не оставалось делать, как ждать. Во второй половине дня был рабочий поезд до Нового Уояна, на котором я рассчитывал уехать, независимо от того, удастся ли встретиться с местным батюшкой или нет. К сожалению, время поджимало, а впереди лежал еще длинный путь по легендарной магистрали. И хотя поезд отправился на час позже, с батюшкой поговорить так и не удалось.

Вечерело, и стало очевидным, что проехать засветло по легендарному Чертову мосту не удастся, в лучшем случае - в поздних сумерках. Пассажирские поезда его проходили и вовсе глубокой ночью. А это, общепризнано, одно из красивейших мест на БАМе, сопоставимое с долиной Чары. Именно здесь проходит Северомуйский тоннель, практически сданный в эксплуатацию. Его строительство продолжалось более 25 лет и безусловно является одним из наиболее сложных горнотехнических проектов, реализованных в мире. Пока же тоннель не был построен до конца, поезда ходили по т.н. Северомуйскому обходу, на котором в свою очередь было построено два тоннеля и Чертов мост, получивший свое название из-за сложности участка магистрали, которая здесь делает крутой вираж. Достаточно сказать, что, проходя через это сооружение, машинисты без труда видят хвост ведомого состава. По крайней мере, так говорят…

В Новый Уоян поезд прибыл поздно ночью, поселок уже спал. Насколько мне было известно, здесь пока не было православного прихода. Соответственно делать здесь было нечего. А для простого знакомства с поселком уже не было времени. Оставалось только дождаться пассажирского поезда в пустом зале ожидания огромного вокзала в компании двух сомнительных личностей бомжеватого вида. Впереди был Северобайкальск.

Когда я проснулся, в общем вагоне поезда Новая Чара - Северобайкальск было уже светло. За окном проплывал уже до боли знакомый пейзаж с сопками, покрытыми таежным редколесьем. Вдруг они как-то неожиданно кончились, и я увидел его: "Славное море, священный Байкал", к самой северной оконечности которого как раз и приближался поезд. Дальше - до самого Северобайкальска - линия железной дороги была проложена вдоль самого берега, и из окна вагона можно было любоваться величественными пейзажами легендарного моря. Иначе здесь Байкал и не называют. Берег был изрезан бухтами и для прокладки ж.д. линии пришлось пройти несколько тоннелей, которые здесь называют мысовыми. Перед каждым из них поезд останавливался, и я заметил на входном портале так хорошо знакомую каждому жителю столицы большую красную букву "М". Оказывается эти тоннели проектировали и строили специалисты Мосметростроя, отсюда и знакомый символ.

И вот, наконец, Северобайкальск. Второй по значению город на БАМе и одна из крупнейших его станций. Огромный вокзал, уступающий разве что тындинскому, расположен в двух шагах от Байкала. Поезда, идущие из Тынды на Транссиб стоят здесь больше часа, так что их пассажиры могут побывать на берегу знаменитого озера в районе городского пляжа, где установлен поклонный крест.

По имевшейся у меня информации, в Северобайкальске существовал православный приход Казанской иконы Божьей матери, настоятелем которого служил отец Михаил, недавно переведенный сюда из Чары.

Найти православный приход в Северобайкальске оказалось несколько труднее, чем в Таксимо. Почти все, к кому я ни обращался, либо разводили руками, либо отправляли в некий Храм Христа Спасителя, либо к таинственным старообрядцам. Не помогли даже вездесущие таксисты, тусующиеся в районе вокзала в ожидание состоятельных туристов, которым они могли бы показать красоты Байкала и местных окрестностей.

"Храм Христа Спасителя" при ближайшем рассмотрении оказался баптистским молельным домом под названием "церковь Спасения во Христе" - обычный деревянный дом, обнесенный прочным забором и увенчанный неправославным крестом. На воротах - часы работы, как в любом учреждении. Здоровенный пес на цепи и, похоже, никого народу. Далее поиски православного прихода привели меня к городскому парку, на окраине которого, как и в Таксимо, был заложен фундамент православного храма. Было очевидно, что проект аналогичный, видимо принятый в качестве стандарта для церковного строительства в Бурятии. Только в отличии от Таксимо, где работа двигалась довольно интенсивно, здесь стройка была явно заморожена. Как мне потом объяснили, из-за нехватки средств в городском бюджете. Сам же приход Казанской иконы Божьей матери временно располагался в бывшем то ли магазине, то ли складе. Но здесь, как и в Таксимо, меня ждала неудача. Отец Михаил уехал "за море", т.е. на другую сторону Байкала и будет только ко всенощной. Оставалось несколько часов для знакомства с городом и окрестностями.

Город Северобайкальск основан в качестве столицы западного участка БАМа. И, как вторую столицу магистрали, его спроектировали и построили специалисты из "второй столицы" России - из Ленинграда. Хотя на архитектурном облике города это, по-моему, никак не отразилось. В отличие от Тынды, в которой просматривается облик тогдашних московских новостроек. Но как и Тында, Северобайкальск живет исключительно магистралью. Вокзал, правда, все же поменьше тындинского. Интересно, что перед ним на постаменте установлен паровоз одной из последних серий, выпускавшихся в СССР, кажется 1956 или 57 года. Как он сюда попал? Ведь по БАМу паровозы не ходили, т.к. к моменту начала строительства магистрали были выведены из локомотивного парка МПС. А сюда направлялась только новая техника, как отечественного, так и зарубежного производства (например, знаменитые "Магирусы").

На местном рынке можно купить байкальского омуля в вяленом, копченом, сушеном и еще каком-то виде. Кроме того, здесь, как и на вокзале, настойчивые таксисты предлагали посетить одну из жемчужин Байкала - старинное село Байкальское, находящееся отсюда километрах в сорока на юг. Своим ходом туда добраться трудно, т.к. автобусы ходят два раза в неделю. Свободного времени было много, и я решил съездить, несмотря на кусачие цены. Ничего не поделать: Северобайкальск - один из многих туристских центров оз. Байкал и "от приезжих" здесь многие кормятся. Кроме того, было известно, что недавно в селе Байкальское восстановлена церковь, существовавшая еще до революции.

Дорога проходила по безумно красивому берегу знаменитого озера. На одном из крутых обрывов была оборудована смотровая площадка, с которой можно было видеть туманные сопки противоположного берега. Водитель, он же гид, азербайджанец, рассказывал в основном как он попал сюда в середине семидесятых по комсомольской путевке прямо из Баку, да так с тех пор и осел в этих краях. Байкальское - типичное крепкое сибирское село, с добротными деревянными домами-подворьями и без каких-либо признаков упадка или угасания. Его жители занимались в основном рыболовством, добывали знаменитого омуля. Рыболовецкие предприятия, созданные в советское время, как я понял, работали. Сельская церковь, как видно, была отреставрирована совсем недавно и явно походила на таковую в поселке Чара. Здесь явно просматривалась рука отца Михаила, который был родом из Байкальского, но поговорить с ним мне так и не удалось.

Пора было возвращаться, чтобы успеть ко всенощной. Попрощавшись со словоохотливым гидом, я направился по направлению к приходскому дому напрямик, т.к. уже знал, где он находится. И тут меня ждала еще одна интересная встреча. Пройдя приблизительно два квартала от вокзала, я обнаружил в глубине жилого массива очень странное сооружение. Крепость не крепость, церковь не церковь… Что-то очень напоминающее декорацию к русской народной сказке, дабы ее собирались снимать здесь. Именно к сказке, а не к историческому фильму про Древнюю Русь. Какая-то вычурность и неестественность была во всем облике здания, огороженного высоким забором и увенчанного, однако православными крестами. Ощущение было такое, что там, за забором должны были обитать именно сказочные персонажи, а не обычные люди. А контраст данного сооружения с блочно-панельным окружением, придавал всему некий дополнительный колорит.

В том, что это и есть убежище таинственных "старообрядцев", сомнений у меня не было. Как не было их и в том, что это просто какая-то экстравагантная секта. Но вот кто они, что и кого представляют и пойдут ли на контакт? Я решил все же попробовать. Подойдя к массивным воротам, я постучал старомодным молотком. Звонка вроде как, не было. Во всем был какой-то не очень понятный стиль "под старину". Одни только петли на воротах чего стоили. Любой средневековый зАмок бы позавидовал. Интересно, а электричество и водопровод у них есть? Я оглянулся и заметил провода, тянувшиеся от ближайшего столба к башенке, из которой торчал крюк с вполне современными керамическими изоляторами. Значит, не совсем в средневековье пребывают обитатели странного замка.

Открыла мне немолодая уже женщина, одетая в потертый свитер и спортивные брюки. Какая-то нелогичность была в ее облике. Он скорее подходил к любому из окрестных бараков. Но тут все-таки было нечто, претендующие называться церковной общиной. Странно… Как себя вести я не знал. На всякий случай, не стал афишировать, что представляю православное издание и сделал вид, что уверен, что нахожусь в гостях у местной православной общины. Женщина представилась Ниной. Занималась она обычным приходским занятием - закатыванием огурцов в банки. Рассказать о своей общине и о том, во что они верят и что проповедуют, она не отказалась, но не разрешила ничего ни фотографировать, ни записывать на диктофон.

Данная секта (надо называть вещи своими именами - авт.) носила гордое название Русская Православная Апостольская Церковь - РПАЦ. Своего негативного и даже враждебного отношения к церковной иерархии моя собеседница даже не скрывала. Также ничего общего не было у них ни с традиционными старообрядцами разных толков, ни с Суздальским расколом (хотя аббревиатура получается та же самая), ни даже с богородичниками или духоборами. Когда же я осторожно спросил об отношении к Декларации митрополита Сергия 1927 года, Катакомбной церкви, Зарубежной иерархии, то Нина, похоже, даже не поняла, о чем идет речь. Церковной истории здесь явно не учили. Видимо, не было надобности. Как и во всякой секте: чем меньше ее адепты чего-либо знают, тем лучше (для руководства, "духовных" и прочих гуру и "пастырей"). Учение же новоявленной секты показалось мне и вовсе каким-то запредельно странным. Основано оно на извращенной интерпретации книги пророка Иезекииль, в которой неоднократно упоминается слово "бам", точнее "бама" (предложный падеж: "на баме", абсолютно созвучен нашему привычному "на БАМе").
"И Я говорил им: что за высота, куда ходите вы? Поэтому именем Бама называется она до сего дня" (Иез. ХХ, 29). В переводе с древнееврейского, "бама" означает "холм", "возвышенность", а также место языческих жертвоприношений. (Библейская энциклопедия. Сост. Арх. Никифор. Репринтное издание. М., 1991). Короче говоря, по учению секты выходило, что в настоящее время спасения можно достичь только на БАМе. Именно так, даже не на библейской "Баме", а на вполне советской Байкало-Амурской магистрали. И, соответственно, вся жизнедеятельность секты строилась вокруг этой предпосылки. Здесь необходимо отметить, что книгу пророка Иезекииль сектанты понимают с точностью до наоборот. Там сам Бог устами пророка Иезекииль укоряет народ Израилев за то, что вместо земли обетованной (коей, как известно является Палестина) он до сих пор находится на баме (т.е. у языческого жертвенника). И об этом может прочесть каждый, как в Библии, так и в комментариях к Ней. Но у сектантов, как известно, особое мышление.

Еще обращало на себя внимание то обстоятельство, что у сектантов, называющих себя православными, полностью отсутствовали иконы. Тут прослеживалась некая параллель с сектами крайних протестантских толков. Как объяснила мне Нина, святых они почитают, особенно Св. мученика Николая Романова и Григория Распутина (!), но иконы всего лишь суть доски (прости Господи - авт.). Короче, баптисты и пятидесятники отдыхают. Как бы в подтверждение ее слов над входной дверью в молельню (куда меня не пустили) висел портрет царя Николая II. Не икона Священномученика Николая, а именно портрет, сделанный по фотографии. Такие, наверное, украшали кабинеты российских чиновников в начале ХХ века. Я попробовал указать на это обстоятельство, что мол это официально канонизированный святой и достать его икону не представляется чем-то сложным. Известно, что еще до канонизации Государя многие православные верующие вместо икон, которых просто не было, использовали сохранившиеся портреты Императора. Но сейчас-то есть иконописный образ. В чем же проблема? А только в том, что сектанты не воспринимали абсолютно ничего, исходящего от официальной церкви. Поклонение же их царю Николаю было не почитанием православного святого (пусть неумеренное и не по разуму ревностное, что к сожалению проникло и в Православную Церковь), а именно поклонением какому-то идолу. Я неожиданно понял, что передо мной не христиане, пусть и одержимые некой ересью, а вполне реальные язычники. И пусть географически они на БАМе, но духовно они на той самой Баме, о которой говорится в книге пророка Иезекииль…

Еще Нина пыталась рассказать мне, как все вокруг их ненавидят и преследуют. Какие ругательные статьи были в газете старообрядцев Белокриницкой иерархии и в душеновской "Руси Православной". "А Местный казачий атаман Михаил Калашников убить даже обещал, а ведь мы вместе сюда приехали в 1977 году по комсомольской путевке!". Конечно, это уже крайности. Вообще, как я понял, местные православные их просто игнорируют, а все спорные вопросы предпочитают решать в законодательном порядке, т.е. в суде. Поэтому-то мне и не удалось встретиться с отцом Леонидом в Таксимо.

Наш разговор прервал стук уже знакомого мне молотка. Нина пошла открывать калитку. Вошел человек, игравший, видимо, роль посыльного и явившийся сюда, кажется. века так из XIX. Он был одет в длинный черный плащ (так и хочется сказать "макинтош"), черный картуз и калоши. Нос его украшали старомодные очки с круглыми стеклами. Велосипед, правда, был вполне современный, китайский. Заговорил он быстро-быстро, что-то насчет суда в Таксимо. Я понял, что пора прощаться.

С чувством некоторого смятения покидал я странный "замок". Кто эти люди, чего они хотят? А главное, кто их духовные гуру? Не из бывших ли комсомольских активистов? Короче, вопросов гораздо больше, чем ответов. Впоследствии я неоднократно рассказывал об этой встрече специалистам по различным религиозным течениям, в т.ч. и называющим себя "православными". Но никто из них ничего не слышал об экзотической секте, окопавшейся в некоторых городах и поселках БАМа. В специальной литературе по этому поводу также не было никакого упоминания…

Ко всенощной я пришел вовремя, однако не учел, что завтра 11-е сентября - день усекновения Главы Иоанна Предтечи и служба будет длиться дольше обычного. Когда она закончилась, до поезда оставалось 40 минут, которых мне как раз хватало, чтобы добраться до вокзала. Поговорить с отцом Михаилом так и не удалось.

…Скорый поезд Северобайкальск - Красноярск отсчитывал последние километры БАМа. Позади остались знаменитые когда-то Кунерма, Магистральный, Звездный. Вот он прогрохотал по мосту через широченную реку. Это могла быть только Лена, а значит рядом одноименная станция, откуда почти 30 лет назад начиналась великая магистраль - стройка века, опередившая свое время и вошедшая в память целого поколения, ставшая судьбой для тысяч и тысяч молодых людей со всех концов огромной страны. Их труд не пропал даром, несмотря на все прошедшие социальные катаклизмы и потрясения. Освященная светом Веры Православной, магистраль будет работать на благо России.

Фото автора